В Молдове ежегодно в третью субботу апреля будут отмечать День памяти жертв голода 1946-1947 годов. Голосами 53 депутатов решение было принято 7 апреля на заседании парламента. Оно официально признает масштабы и последствия одной из крупнейших катастроф нового времени в Молдове, вследствие которой по разным причинам погибло до 200 тыс. жителей Молдовы. Решением парламента было решено сохранить в памяти людей историю тех трагических событий, в результате которых жители Молдовы, и особенно южной её части, пострадали от последствий голода. TUK пообщался с жительницей Тараклии, которая пережила голод, и с доктором исторических наук Иваном Думиникой о причинах этой трагедии, ее масштабе и последствиях.
Анна Димитрова — уроженка и жительница города Тараклия, родилась в 1939 году, и пережила голод, который в 1946-47 годах поразил Молдову. Когда наступил голод, ей было семь лет. «Мы жили дедушка с бабушкой, мама и нас трое девочек», — говорит женщина.
«Война закончилась, началась голодовка», — рассказывает Анна Димитрова, объясняя, что одна катастрофа сменилась другой. Выжить они смогли благодаря пайку матери, которая та получала на работе «где-то на дорогах». «Мама каждый день со своим отцом, нашим дедушкой, ходили на работу – там им выдавали по 200 грамм хлеба», — продолжает женщина свой рассказ, «отрезая» свою ладонь рукой, показывая размер куска хлеба, который приносила мать. «Этот кусочек она делила на четыре части, нас трое и дедушка, и бабушка была еще, мы её всегда спрашивали: “а ты кушала?”, она отвечала, что кушала, но даже себе не оставляла», – рассказывает Анна Димитрова. Также, по ее словам, весной 1947 года она с сёстрами в поле собирали траву «лободу», чтобы сварить из неё кашу и выжить.
«Всё время хотелось есть», — говорит женщина, рассказывая о том, что ей запомнилось больше всего с того периода. Дядя, который работал бухгалтером, подкармливал их с сестрой продуктами из своего продовольственного пайка, помогая выжить.
По словам доктора исторических наук Ивана Думиники, причин голода было несколько: послевоенная разруха и сокращение поголовья скота, национализация земель, засуха и государственная хлебозаготовительная компания, начавшаяся в конце лета – начале осени 1946 года.
«Государственная хлебозаготовительная компания, начавшаяся в конце лета – начале осени 1946 года, которая в условиях двухлетней засухи, когда урожаи и так существенно упали, а завышенный план по сбору зерна привёл практически к полному, иногда насильственному, изъятию зерна у крестьян, еще сильнее усугубила ситуацию в сельских населенных пунктах», – рассказывает Думиника.
По его словам, специально созданные для этих целей заготовительные команды, посещали каждый двор, и тщательно проверяли все имущество на предмет сокрытия зерна. Об этом рассказывала и Анна Димитрова: «Тогда у всех позабирали, я помню, мама рассказывала тоже, вот эти комсомольцы ходили по дворам, потому что надо было отдавать».
Думиника утверждает, что в целом по республике план хлебопоставок был перевыполнен, составив на 1 января 1947 года 101%. «Жёсткая, или даже жестокая хлебозаготовительная политика центральных властей в отношении крестьян окончательно усугубила и без того тяжёлое положение людей, подвергнув многих мучительной голодной смерти», — объясняет историк.
Также, по словам Думиники, уже начавшийся к осени 1946 года голод усугубился с наступлением зимы, которая в тот год отличалась сильными морозами, и частыми вьюгами — это окончательно подорвало здоровье уже ослабленного населения, участились случаи заболевания тифом, малярией, и дистрофией. Анна Захаровна тоже вспоминает, что с самого начала зимы и до самой весны окна в доме были покрыты слоем льда. «Целую зиму окно не таяло», — отмечала женщина.
Доктор наук отмечает, что по данным на февраль 1947 года Тараклийский район занимал первое место в Кагульском уезде по количеству больных дистрофией, больных только этим заболеванием в районе насчитывалось более 9 тыс. человек, а также третье место в Кагульском уезде по уровню детской смертности. Процент детской смерти в районе в этот период составил 17,9%. В южном регионе уровень смертности и заболеваемости от голода достигал от 20% до 50%, в зависимости от населённого пункта. В целом же по республике, по мнению учёного, уровень смертности составил около пяти процентов от численности населения.
В селах юга республики есть немало братских могил, в которых захоронены умершие от голода. Память о них почти не сохранили официальные документы, они осталась лишь в народной памяти. По словам историка, одно из таких захоронений «расположено между сёлами Казаклия и Кортен, на его месте сейчас сооружён мемориал памяти».
Вряд ли удастся с высокой точностью документально зафиксировать истинную численность погибших от голода. «Оценки историков разнятся, но по самым последним данным это 200 тысяч человек» — говорит Думиника.
Как рассказывает историк, в январе 1947 года начали открываться питательные пункты. В Тараклии таких пунктов было восемь. Анна Димитрова считает, что всей её семье удалось выжить благодаря одному из таких пунктов — об этом она несколько раз повторила в ходе нашего с ней разговора, называя его румынским словом «cantina».
По словам Ивана Думиники, начиная с 1993 года учёными осуществлялись попытки изучения тех событий, были изданы и впоследствии дополнены сборники архивных документов, а с рассекречиванием архивов Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) в 2009 году по указу исполняющего обязанности президента Михая Гимпу у учёных появились новые возможности для получения дополнительных данных.
